Истинное благородство, благородство характера - исключительная черта иберийских коней. С незапамятных времен были они верными спутниками воинов, рыцарей "без страха и упрека", исполняя свой долг на войне и на арене. Гомер называл их "сыновьями ветра" и считал непобедимыми. Страбон, Ксенофонт, Плиний... Список поклонников иберийской породы можно продолжать бесконечно. Гай Юлий Цезарь вывозил представителей породы в Рим. Известен, например, факт, что Цезарь лично отобрал 10 белоснежных горбоносых коней: 1 жеребца и 9 кобыл.

Итак, от языческих до христианских времен иберийцы бессменно находились в непосредственной близости со всеми европейскими престолами. Каково же все-таки правильное название породы: андалузцы, лузитано или иберийцы? На самом деле, это одна порода, происходящая с Иберийского полуострова (Испания и Португалия, как известно, расположены на Иберийском полуострове). Правильнее было бы говорить о подтипах:
- андалузском, или чистокровном испанском;
- лузитано, или чистокровном португальском (Лузитания - старое название Португалии в эпоху Римской империи).

Пограничное положение между этими подтипами занимает альтер реаль, условно относимый к лузитано по географическим соображениям (конезавод, где выращивают этих лошадей, находится в городке Альтер ду Шао, в Португалии, практически на границе с Испанией), хотя по своим характеристикам альтеры близки к старым испанским линиям. Эти линии отслеживаются уже на греческих мозаиках: горбоносые кони, с высокими "от колена" аллюрами и надменным взглядом. Разводили их монахи в одной из обителей. Откуда и название , или "картезианский" тип.

Для андалузцев наиболее выигрышной мастью считается серая, для лузитано - серая и гнедая, для альтеров - гнедая и темно-гнедая. Рост лошадей - 1,52-1,62 м (в среднем), хотя встречаются особи более крупные до 1,7 м. К характерным признакам иберийской породы относятся широкий лоб, большие, зачастую миндалевидные выразительные глаза, прямой или орлиный (горбоносый) профиль, длинная крутая шея, короткий и сильный корпус, сильная поясница, круп скругленной формы, крепкие ноги, длинные хвосты и гривы (зачастую волнистые).

Характер иберийцев отличается уравновешенностью, смелостью, сообразительностью. У них прекрасно развит тормозящий момент, что и позволило рассматривать породу, как лучшую военную лошадь. Наделены иберийцы редкой добротой к человеку, очень привязываются к хозяину.

Отличаются они невероятной гибкостью, редким равновесием и элегантностью. Сегодня, когда лошади исчезли с театра военных действий, основными областями применения иберийцев стали высшая школа, шоу-спектакль, коррида, упряжка, конкур (так, жеребец Новильеро, одна из лучших лошадей Дж. Витакера, в 1983 году по мировому рейтингу был 12-м в лучшей двадцатке конкурных лошадей мира).

Участвовали иберийцы в создании всех верховых пород лошадей, а непосредственно от них произошли липицааны, кладрубер, аппалуза, квартер (четвертьмильная порода), американская верховая, перуанский пасо и пасо фино, криолло.

Такова славная история прошлого... Но менялись времена, менялись вкусы, школы и уровень подготовки всадников. То, на что раньше уходили годы, теперь пытаются дать за часы.

Возьмем, к примеру, работу современных липицианов на их родине в Lipice. Тихая размеренная жизнь королевского конного завода, устои которого формировались веками. Здесь никто не форсирует события - 1,5 года (!) на корде при условии, что вы что-то представляете из себя как всадник - и вас, может быть, примут в круг избранных. Далее - ежедневные многочасовые занятия, целая жизнь в седле за одно только право называться Всадником.

В дореволюционной России, которая, благодаря Джеймсу Филлису, "ездила по Боше", первые шпоры вручали молодым офицерам только после окончания кавалерийского училища, когда по современным меркам всадники достигали уже заоблачных высот в искусстве верховой езды. Сегодня шпоры "цепляют" практически на втором занятии...

Стремительные темпы современной жизни диктуют свои условия. На смену размеренному средневековью, когда сливались понятия "всадник" и "рыцарь" не только в звучании в латинской группе языков, но и в подходе к работе с лошадью, пришла жесткая немецкая школа с арсеналом шпрунтов и мартингалов, с крупными тяжелыми лошадьми, лишенными равновесия, гибкости, тонкости и чувственности. Концепция езды, построенная на теории равновесия лошади, смещении центра тяжести, восприятии верховой езды не как грубого проявления одной из многочисленных спортивных дисциплин, а как искусства с соответствующим мировоззрением, эстетическими требованиями, воспитанием, уже не устраивала инструкторов "новой волны", оккупировавших публичные манежи по окончании Первой мировой войны.