Ахалтекинцы
Экстерьер ахалтекинского коня настолько экзотичен, что, кажется, полностью противоречит общепринятым понятиям о том, как должна выглядеть лошадь, и одновременно поражает какой-то необыкновенной, неземной красотой: ведь эти утонченные, благородные формы шлифовались тысячелетиями.
На краю Каракумов, где с полуденной стороны подымается хребет Копет-Даг, узкой полосой от Бахардена до Артыка тянется у его подножия оазис Ахал. Это родина одной из самых удивительных, древнейшей среди культурных конских пород - ахалтекинской. Ее родословная восходит к седой древности среднеазиатских оазисов, былому величию Нисы и Мерва, к “небесным” коням Ферганы. Канули в Лету легендарные цари и герои, грозные крепости и богатые города превратило в руины беспощадное время, но оно оказалось невластным над удивительным живым памятником славного прошлого - ахалтекинским скакуном.
Экстерьер ахалтекинского коня настолько экзотичен, что, кажется, полностью противоречит общепринятым понятиям о том, как должна выглядеть лошадь, и одновременно поражает какой-то необыкновенной, неземной красотой: ведь эти утонченные, благородные формы шлифовались тысячелетиями. Высокий, сухой и поджарый, с узкой, но относительно глубокой грудью, с высокой, четко очерченной холкой, из-за которой длинноватая спина выглядит слегка наклоненной вперед, с сильным крупом, длинными тонкими ногами, ахалтекинец формами своими напоминает борзую собаку. Легкая сухая голова его, по словам К.Горелова, “приставлена к шее под таким острым углом, которого нет ни у какой другой породы”. А шея у него имеет своеобразную обратноизогнутую форму; она длинна, тонка, гибка и слегка кадыковата. У ахалтекинской лошади утонченная, изящная лицевая часть головы, длинные, тонкие уши. Лоб часто слегка выпуклый и к ушам сужается несильно, так что расстояние между ушами кажется достаточно большим; надглазные впадины хорошо заметны. Совершенно особенные у ахалтекинца глаза: большие, выразительные, они глубоко посажены, а выступающие надбровные дуги придают им характерную удлиненную форму.
Ахалтекинские лошади очень резвы и на скаковом кругу уступают лишь чистокровным верховым, причем спринтерские качества у них развиты больше, чем у чистокровок. В то же время в дальних пробегах хрупкий на вид ахалтекинец проявляет необыкновенную выносливость, легко переносит жажду. В прошлом дневные переходы в 150-200 км и более на протяжении 7-12 дней подряд были обычными для туркмен: так путешествовали по пустыне от колодца до колодца. Во время легендарного пробега 1935 года туркменские колхозники преодолели расстояние между Ашхабадом и Москвой за 84 дня, а безводные Каракумы они прошли за трое суток.
Движения ахалтекинца, привычного к сыпучим пескам, по-кошачьи гибки, галоп настильный, как бы скользящий над землей. Темперамент у него очень пылкий, он очень энергичен, но поворотлив, мягкоузд и легко повинуется всаднику. Однако ахалтекинец - лошадь с развитым чувством собственного достоинства, он очень чувствителен к невниманию, бессердечию со стороны человека. К нему нельзя относиться лишь как к спортивному снаряду, но тому, кто сумеет стать ему другом, ахалтекинец отплатит сторицей.
Масти ахалтекинцев разнообразны и очень красивы: не только привычные гнедая, вороная, рыжая, серая, но и буланая всевозможных оттенков, соловая, редчайшая изабелловая, которая на солнце отливает перламутром. Но даже обычная масть на ахалтекинце часто преображается, приобретая яркий золотистый оттенок, который был свойственен предкам этой породы с древнейших времен. Еще Геродот писал: “Ниса всех лошадей имеет желтых”, а древняя крепость Бактрии Балх называлась Зариаспа, или Золотистоконная. Волос у ахалтекинца такой шелковистый и нежный, какого не найдешь ни у какой другой лошади: он подобен тонкому атласу и придает масти особый металлический блеск. Хвост и грива тонки и редки; бывает, что грива и челка почти вовсе отсутствуют.
Еще в начале XX века самой распространенной мастью у ахалтекинцев была серая. Серые текинцы часто имеют серебристый оттенок и более темные гриву и хвост. Конь героя туркменского народного эпоса Гёроглы звался Гара Гыр, что значит темно-серый. Серый (белый) ахалтекинец изображен и на современном гербе Туркменистана.
В 1928 году серых лошадей в породе было более 36%, затем следовала гнедая масть (около 21%), после нее - вороная (14%), рыжая (13,7%), буланая (10,6%), соловая (вместе с изабелловыми 2,2%). Сейчас это соотношение изменилось: на первое место вышла гнедая масть (40%), второе занимает буланая (более 20%), потом следуют вороная (12%), рыжая (11%), серая (8%), соловая (5%) и изабелловая (2,5%).
Ахалтекинские лошади при всей характерности экстерьера имеют большие индивидуальные отличия. В породе выделяют три типа: основной (наиболее распространенный) - рослые лошади длинных линий; средний - его представители несколько ниже ростом, более укороченного формата и более коротких линий; массивный - очень крупные и сравнительно массивные и широкотелые лошади. Различные типы существовали в породе и в прошлом: об этом свидетельствуют многие путешественники.
У истоков породы
История ахалтекинца уводит нас во времена почти мифические.
Как сказал арабский поэт, “Запад еще лежал во льдах, а на Востоке уже творили музыку”. Именно на Востоке человек создал первые специализированные типы лошадей. На древнеегипетских папирусах и ассирийских барельефах мы уже видим легконогих и стройных коней, которых никак не назовешь простыми и беспородными. Техника воспитания и подготовки боевого коня достигла у хеттов, ассирийцев, египтян очень высокого уровня: об этом свидетельствуют “Записи миттанийца Киккули”, датируемые примерно XIV веком до н. э.
Однако на заре своего развития эти великие цивилизации древности были “безлошадными”. Лошадь появилась у них во II тысячелетии до н.э.; она была пришелецей с востока.
Анализ всех исторических данных указывает на то, что древнейшим центром культурного коневодства надо считать Среднюю Азию. У населявших ее древних иранцев лошади искони были в изобилии. Конь играл в жизни этих народов очень большую роль: он был культовым животным, а белых коней приносили в жертву богу Солнца. Именно эти народы стояли у истоков коневодческой культуры, которая распространилась потом по всему Ближнему Востоку и Средиземноморью. Именно отсюда лошадь проникала в страны Ближнего Востока и Северной Африки, причем это уже был облагороженный многовековым отбором легкий и резвый боевой конь для колесниц.
В VII-VI веках до н. э. могущественной державой, соперницей Греции и Рима, стала древняя Персия. С этого времени античные историки и поэты начинают говорить о среднеазиатских лошадях, известных под именем нисейских, как о лучших в мире, превосходящих всех других ростом, силой, резвостью, красотой. “Есть в Мидии обширная равнина по имени Нисея, на которой водятся величественные кони”, - так писал о них Геродот. Возможно, название Нисеи связано с древней столицей Парфии Нисой, развалины которой находятся под Ашхабадом. В описаниях походов Александра Македонского о нисейских конях говорится, что “подобных им нет ни в какой другой стране; они пылки, очень быстры и выносливы, белой и радужной масти, а также цвета утренней зари”. Благодаря качествам этих коней персы сумели первыми создать тяжелую конницу: и лошади, и люди у них были закованы в медь и железо. Страна была очень богата лошадьми, и это позволило персам впервые в истории человечества организовать почтовое сообщение.
Больше всего своим коневодством славились северные области, входившие в состав Персии, особенно Бактрия. В III веке до н.э. на этих землях образовалось Парфянское царство. Кони парфян были очень похожи на прежних нисейских: они были их прямыми потомками. Вот какое их описание оставил греческий поэт Оппиан (II век н.э.): “Это кони, достойные могущественных царей, прекрасные с виду, мягко выступающие под всадником, легко повинующиеся удилам, высоко несут они свою гордую горбоносую голову и со славой реют в воздухе золотые их гривы”.
По мере того, как развивались и богатели земледельческие районы Маргианы, Согда и Бактрии, все дальше на восток распространялось культурное коневодство. Китайские летописи донесли до нас сведения об удивительных конях Ферганы. Здесь, в окрестностях современного Коканда, в начале нашей эры располагалось государство, которое китайцы называли Даван. Его населял земледельческий народ иранского корня, “искусный в конной стрельбе”. Даванцы обладали немногочисленной, но исключительно ценной породой лошадей, о которых китайцы говорили: “у них выступает кровавый пот, а происходят они от породы небесных коней”. Чтобы добыть “небесных аргамаков”, китайский император дважды отправлял в Даван военные экспедиции. Изображения этих коней, поразительно напоминающих современных ахалтекинцев, советские археологи обнаружили на скалах в юго-восточной части Ферганской долины.
С середины I тысячелетия н. э. в Средней Азии все большее влияние приобретают тюркские племена. Парфян и бактрийцев сменили туркмены; они получили от них в наследство и замечательных скакунов. Эпицентры политических бурь располагались в более привлекательных для завоевателей цветущих долинах нынешнего Узбекистана и Таджикистана. В то же время уклад жизни туркмен, отгороженных горами и песками, мало менялся, поэтому здесь древняя порода сохранилась в чистоте и во всем блеске. Жизнь туркмен проходила в частых набегах и войнах с грозными и могущественными соседями, так что резвость и боевые качества коней были для них очень важны. В VIII-X веках туркмены на туркменских же конях даже составляли гвардию багдадских халифов.
Конь в жизни туркмена
Имя ахалтекинской породе дали оазис Ахал и туркменское племя теке, которое искони разводило этих лошадей. Еще в начале ХХ века текинских лошадей из Ахала называли ахал-теке, а из оазиса Теджен - теджен-теке. Держали текинцы лошадей по одной-две во дворе или у юрты. Жеребенок рос как член семьи, окруженный вниманием и любовью, - не зря ахалтекинцы отличаются такой преданностью хозяину и подчас настороженностью к чужим, поэтому-то так чутко они реагируют на частую смену всадников. Туркмен растил для себя не просто коня-помощника, но коня-друга, который не подведет ни в битве, ни в скачке, ни в многодневном переходе через пески. Ведь от такого коня часто зависела жизнь воина. “Эти красивые животные стоят всех потраченных трудов... В самом деле существа удивительные, ценимые сынами пустыни дороже жен, дороже детей, дороже собственной жизни”, - так писал о туркменских лошадях путешественник Вамбери.
Для украшения коня туркмен не жалел серебра и полудрагоценных камней. Туркменский конский убор - отголосок легендарного прошлого: сегодня подперсье и ошейники лишь украшение, но когда-то они защищали шею и грудь коня во время битвы. Но серебро и сердолики - это для праздника, а вот аладжа, пестрый шнурок из верблюжьей шерсти, всегда на шее ахалтекинца: это своеобразный талисман, иногда к нему привязывали ладанку с изречением из Корана.
Любимым спортом туркмен всегда были скачки. Есть такая легенда: когда гнедому красавцу не нашлось равных в скачке, избрали ему в соперники сокола. Стрелой полетела птица, но конь все же на мгновение обогнал ее. Непросто вырастить такую лошадь, и у текинцев были особые приемы воспитания и подготовки коня. Корм давали малообъемный, но очень калорийный: отборное зерно, лепешки с бараньим салом, снопики высушенной люцерны. От жары и холода укрывали войлочными попонами. Вместо чистки - песочная ванна: в жаркое время выводили коня на свободный от растительности участок и давали поваляться в горячем песке. К набегам и скачкам готовились очень тщательно: лошадь для “подсушивания” работали под кошмой, так что в ней не оставалось ни грамма лишнего жира. Если после резвой скачки лошадь пила с жадностью, считалось, что она к испытаниям еще не готова. В методах работы туркменских тренеров-сейисов многое оказалось сходным с принятой в Европе системой подготовки скаковых лошадей.
Неграмотные туркмены не вели письменных родословных, но происхождение своих коней порой знали лучше, чем своих предков. В 20-е годы советские ученые-зоотехники К. Горелов и Г. Неелов проделали титаническую работу, записав и собрав воедино эти изустные предания, которые легли в основу племенной книги ахалтекинской породы. Строгий отбор на племя лучших лошадей, индивидуальный подбор маток к известным производителям, проверенные многими поколениями приемы воспитания и выращивания - все это обеспечивало превосходство ахалтекинца над другими породами.
Текинец в европе
По словам известного советского ипполога профессора В. О. Витта, ахалтекинская порода - “золотой фонд культурной верховой лошади всего мира, последние капли того источника чистой крови, который создал все верховое конезаводство”. Именно из этого источника берут свое начало самые значимые из современных пород: арабская и чистокровная верховая.
Велико значение туркменской лошади и для коневодства стран Востока: не только в Средней Азии, но и на Кавказе, в Персии, в Турции. В конюшнях ханов, эмиров, шахов во множестве встречались туркменские, особенно текинские, лошади. Часто под именем персидских и турецких в Европу попадали именно туркменские кони: ведь вывозили их из областей, подвластных турецкому султану или персидскому шаху. Такие известные породы, как карабаирская, локайская, кабардинская, а также многие породы Ирана и Турции несут в себе туркменскую кровь. От туркменских лошадей происходит и карабахская порода, когда-то лучшая на Кавказе.
В России отношение к ахалтекинцу всегда было особое. Наши предки знали и любили туркменских коней еще со времен Ивана Грозного, это их называли аргамаками. В Москве существовали даже аргамачьи конюшни. Тесные торговые связи с Востоком позволили аргамакам стать главными улучшателями русских верховых пород. Туркменские лошади оказали большое влияние на формирование донской, орловской верховой, ростопчинской, стрелецкой пород. Еще в середине XIX века аргамаки составляли более трети поголовья государственных конных заводов.
Однако потом ахалтекинца и в России, и на Западе основательно подзабыли. В конце XVIII - начале XIX века в Европе резко повысилась популярность арабской лошади. По ряду причин она оказалась более доступной для массового вывоза, чем другие восточные породы, и получила гораздо большее распространение. Постепенно арабская лошадь в глазах европейца превратилась в почти сверхъестественное существо. Она стала эталоном красоты и породности, о ней сложилось мнение как о безусловно древнейшей и самой чистокровной в мире. Все ценные породы Востока считались потомками арабских лошадей. Переписали “в арабские” даже варварийских, турецких, персидских жеребцов, поступавших в европейские конные заводы в XVII-XIX веках.
В то время как арабская лошадь продолжала свое триумфальное шествие по конным заводам Европы, ахалтекинцы оставались в тени. Путешественники и военные, которым довелось их видеть, оставляли о них восторженные отзывы, но все же считали эту породу в лучшем случае “помесью лошади персидской с арабской”. И только появление в 1895 году работы профессора В. Фирсова положило начало переоценке роли туркменской лошади в развитии мирового коневодства. Тщательно изучив историю народов Востока, Фирсов доказал, что происхождение туркменской лошади самостоятельное и гораздо более древнее, чем арабской. Эти исследования были продолжены В. О. Виттом, В. О. Липпингом, М. И. Белоноговым и другими советскими иппологами. Оказалось, что арабская порода не только не древнейшая в мире, но и моложе многих других восточных пород.
Дело в том, что в доисламской Аравии лошадь была большой редкостью: ни у античных историков, ни даже у современников пророка Мухаммеда нет упоминаний о великолепном бедуинском коне. Арабская лошадь появляется на исторической арене после того, как арабы под знаменем ислама покоряют Среднюю Азию и Северную Африку. Овладев важнейшими коневодческими районами, они вывозят лучших лошадей и перенимают культуру разведения породистого боевого коня. Многовековое чистопородное разведение в новых условиях и направленный отбор сделали арабскую породу очень самобытной, не похожей на своих туркменских родственников. Однако есть сведения, что еще сравнительно недавно некоторые арабские племена приливали своим лошадям туркменскую кровь, чтобы повысить их резвость и рост.
В ином свете предстало и происхождение чистокровной верховой породы, которой в XIX веке тоже приписали было исключительно арабских предков: многие из выводных восточных жеребцов, участвовавших в ее создании, были на самом деле не арабскими, а варварийскими, турецкими, персидскими, туркменскими. Описание одного из трех родоначальников чистокровной верховой породы, Дарлей Арабиана, вполне соответствует туркменской породе. Недаром европейцы при первом знакомстве с туркменским аргамаком с удивлением отмечали его сходство с чистокровной лошадью: тот же большой рост, те же длинные линии, легкий наклон спины к переду, исключительная сухость и породность. И дело здесь не только в генетическом родстве: это характерное телосложение крайне специализированной быстроаллюрной скаковой лошади, так отличающееся от округлых форм миниатюрного араба.
Велико было влияние туркменских лошадей и на полукровные породы Европы, особенно тракененскую. Самый яркий след оставил в заводах Пруссии, да и других стран Европы, золотисто-гнедой жеребец Туркмен-Атти. Эта кличка закрепилась за ним после того, как турецкий посланник, увидев жеребца на парадной выводке в Берлине, воскликнул: “Туркмен ати!”, то есть “туркменская лошадь”. Красота жеребца произвела такое впечатление, что он был поставлен производителем в Нейштадтский конный завод, располагавшийся недалеко от Берлина, где использовался очень широко. Он дал более 30 ценных жеребцов-производителей, 17 из которых поступили в Тракененский конный завод. Всего в Тракенене использовались около 300 потомков Туркмен-Атти, и благодаря умелому применению инбридинга на Туркмен-Атти и лучших его детей в Тракенене сложился тип благородной и кровной лошади.
Ахалтекинец сегодня
Ахалтекинцам по праву принадлежит первое место в ряду чистокровных пород, таких как английская и арабская. Однако в отличие от них ахалтекинская порода, по крайней мере последние лет сто, существует в условиях ограниченного генофонда. Даже сейчас, когда интерес к породе растет не только в Туркмении и России, но и в странах Запада, общая численность ее не превышает 3000 голов.
Судьба ахалтекинца в XX веке складывалась сложно. С одной стороны, после присоединения в 1881 году Туркмении к России европейцы как бы заново открыли эту породу. С другой стороны, изменился уклад жизни туркмен: разбойничьим набегам был положен конец, что подорвало экономическую основу разведения породистого верхового коня. А появление в крае чистокровных верховых производителей на фоне увлечения туркмен скачками создавало соблазн “улучшения” породы скрещиванием с ними. К тому же и без того малочисленный племенной материал периодически растаскивался. Так, в 1904-1905 годах англичане вывезли в Индию 214 текинских маток, а в 1919-1920 годах - 60 лучших жеребцов. В 1926-1927 годах на Кавказ и другие районы для военно-ремонтных конных заводов было вывезено 270 жеребцов и 85 кобыл.
Но с самого начала русского правления в Туркмении находились люди, которые осознавали, какое бесценное сокровище попало им в руки. А сколько раз уже в советское время лишь энтузиазм преданных почитателей ахалтекинской лошади спасал ее от вымирания и неоправданной метизации!
В 1897 году благодаря наместнику царя генералу Куропаткину в ауле Кеши близ Ашхабада была организована Закаспийская случная конюшня, которая позже превратилась в племенной центр породы, - к этой конюшне восходит история ведущего в Туркмении конного завода им. Ниязова, в советское время носившего название “Комсомол”. Управляющим этой конюшни стал кубанский казак Г. А. Мазан. Здесь были собраны замечательные жеребцы, которые впоследствии положили начало большинству линий ахалтекинской породы: Ворон, Меле Чеп, Баба Ахун, Меле Куш, Бойноу. Особенно велико было значение Бойноу: этот некрупный, но исключительно типичный золотисто-буланый жеребец был непобедим в скачках, а затем оказался исключительно ценным производителем. Уже к концу 20-х годов ахалтекинская порода оказалась буквально “пропитанной” кровью Бойноу: он дал начало 13 из 18 ныне существующих мужских линий.
В 40 - 50-е годы ахалтекинцев стали разводить и за пределами Туркмении: сегодня среди ведущих хозяйств - Луговской конный завод в Казахстане, Ставропольский и Дагестанский конные заводы в России. По численности племенного поголовья ахалтекинских лошадей Россия занимает второе место в мире, причем питомцы многих хозяйств исключительно типичны и правильно сложены.
Самая многочисленная из современных линий восходит к золотисто-гнедому жеребцу Гелишикли (он потомок Султана Гули, а не Бойноу): лучшие ее представители очень типичны, у них породная голова с “туркменским” глазом. Широко распространены также линии Кир Сакара, Каплана, Еля. Для линии, основанной жеребцом Арабом, отцом знаменитого Абсента, характерны лошади массивного типа, иногда несколько грубоватые.
Способности ахалтекинцев очень многогранны: благодаря своим уникальным качествам они могут найти себе самое разнообразное применение. Несмотря на свою экзотичность, они оказались прекрасными лошадьми для классических видов конного спорта. Спортивный потенциал породы очень высок - достаточно вспомнить такую “звезду” выездки мировой величины, как Абсент: Сергей Филатов на этом жеребце на XVII Олимпиаде 1960 года в Риме завоевал золотую медаль, четыре года спустя на Олимпиаде в Токио - бронзовую, а в 1968 году на Олимпийских играх в Мехико уже другой всадник Иван Калита был на Абсенте четвертым. Тогда Абсента называли лучшей спортивной лошадью мира.
Ахалтекинцы обладают также отличными прыжковыми качествами, причем у них своеобразный стиль прыжка. В послевоенные годы в преодолении препятствий отличился отец Абсента, Араб. Этот серый жеребец в 1935 году участвовал в пробеге Ашхабад - Москва, а потом 12 лет успешно выступал в Москве на Всесоюзных соревнованиях; в 1946 году, уже в возрасте 16 лет, он стал победителем в конкурах “Кубок СССР” и “Высший класс”. Некрупный, но породный Пентели под седлом мастера спорта В.Лисицына несколько лет подряд держал марку лучшей конкурной лошади страны: в 1969 году они были вторыми в соревнованиях “Высший класс” на чемпионате СССР, а в 1971 году выиграли Кубок СССР.
Особенно перспективно использование ахалтекинцев в соревнованиях по дистанционным пробегам. Этот вид конного спорта в последние годы приобретает все большую популярность. Проверенная не одним поколением необыкновенная выносливость ахалтекинцев, способность быстро восстанавливать силы открывают здесь перед породой широкие возможности.
Ахалтекинская лошадь уникальна: пережив тысячелетия, она в полной мере сохранила до наших дней свои лучшие качества. Но все прекрасное хрупко. Наши предки завещали нам этот бесценный дар, и от нас зависит, достанется ли он нашим детям.
